Zemstroyplan.com

Архитектурные шедевры ночью спят. Исчезают из поля зрения башни и многоэтажные силуэты, стройные колонны и ритмичные ряды окон. Ночная мгла скрывает от нас и великие замыслы гениальных зодчих, и уродство индустриальных близнецов. Так было до недавнего времени в большинстве городов России.

Все изменилось с 1993 года, когда правительство Москвы приняло постановление «Об улучшении светового оформления города». Оно было вызвано скорее необходимостью, нежели эстетическими потребностями. Надо было просто вырвать город из многочасовой осенней и зимней мглы. Тогда еще не думали ни о цветном свете, ни о красочной палитре отдельных площадей, набережных, бульваров, не представляли ясно, что свет и ночью может сохранить городу его неповторимое лицо. В первую очередь занялись именно освещением, добиваясь, чтобы Москва не отставала в этом отношении от других европейских столиц. Но у света свои законы — он открывает глаза.

Мы беседуем об этом с Николаем Щепетковым, профессором, руководителем мастерской Моспроекта-3, которая и занимается архитектурным освещением столицы.

— Николай Иванович, сам термин «архитектурное освещение» появился совсем недавно. Раньше говорили либо о подсветке города, либо о праздничном световом оформлении…

— Раньше вообще не говорили ни о свето-цветовой среде как самоценной и рукотворной реальности, ни об экологическом дискомфорте, связанном с недостатком света, чрезмерными контрастами и слепящими источниками, не анализировали «световой хаос», в который попадает человек в темное время суток. Не говорили о главном — ночному городу тоже нужен архитектор, поднимающий проблемы освещения города до уровня искусства. Он должен научиться «конструировать» световую среду, как традиционно конструируют ее в материально-пространственных формах. Ведь она такая разная по характеру и ощущениям на огромных площадях и в замкнутых дворах, в зеленых зонах и в пешеходных переулках. По существу, на наших глазах рождается специализация архитекторов или светодизайнеров, занимающихся архитектурным освещением.

— Ведь Вы один из первых, кто занялся этим. С чего все началось?

— С аспирантуры в Московском архитектурном институте, где у меня были прекрасные учителя — профессора Николаи Михайлович Гусев и Вадим Григорьевич Макаревич. Их идеи о световой архитектуре, которые, к сожалению, им не удалось осуществить, не утратили актуальности и сегодня. Я уже тридцать лет по мере сил развиваю эти идеи, я — первый, кому повезло реализовать свои творческие разработки во впечатляющих масштабах столицы. Удалось это благодаря воле мэра Юрия Лужкова, внедрившего идеи архитектурного освещения в жизнь Москвы.

Вам доводилось, например, представить, скажем, бывший Андреевский мост как самую длинную в мире люстру? А мы попробовали, и получилось весьма впечатляюще. Многоцветная палитра света, к счастью, может расширяться не только с помощью светофильтров, но и с применением современных источников света. Они могут излучать и спектральные насыщенные цвета, и их различные оттенки. Это позволило перейти от мопоприема — заливающего, лобового освещения, для которого, вообще говоря, архитектор был и не очень нужен (приборы ставились по одному принципу — пусть будет светло, как днем), к настоящей художественной работе в пространственной среде.

Заливающий свет не дает реального представления об архитектуре здания, к тому же он, действительно, направленно действует лишь на отдельный объект. Но такие решения и подтолкнули к мысли о разнообразии освещения — менее или более интенсивном, о том, как вписывается один высвеченный дом в окружающую градостроительную среду, а затем и привели к идее светоцветового зонирования города. Идея зрительной дифференциации оказалась плодотворной и сейчас постепенно воплощается. Осуществляется «Генеральная схема цветосветового оформления центральной части города и вылетных магистралей». В центре города — в крупных масштабах, на окраинах пока выборочно. Сказочно преобразились и здания, и пространство вокруг них. Оказалось, что новая реальность влияет на поведение людей, с приятным удивлением открывающих красоту и своеобразие среды, которая ранее не привлекала их внимания, не вызывала особых эмоций или отпугивала своей темнотой и монотонностью. Таким образом, мы постепенно, но планомерно уходим от стихийной светоцветовой среды.

— Но она пробивается вновь рекламными щитами, блеском призывных огней, бегающих и режущих глаз, как, например, у казино на Пушкинской площади.

— Не забывайте, что наша мастерская работает всего несколько лет, а в городе в целом законодательно еще не до конца определены принципы и нормы, нормативная азбука светового дизайна и не составлен словарь композиционных приемов, допустимых в тех или иных градостроительных ситуациях. Это дело, надеюсь, ближайшего будущего. Уже сегодня под контроль главного художника города взят комплекс проблем архитектурного освещения.

— Любой прохожий сейчас все чаще обращает внимание на обновленные светом силуэты красивых построек. Подсветки акцентируют то скульптурное украшение, то декор, а в целом видно все здание.

— Мы стараемся расширить набор приемов художественной подсветки. Световые волны — это сильнейшее выразительное, эмоциональное средство воздействия на человека. Пользоваться им приходится осторожно, тактично. И чем тоньше, тем неожиданнее бывает эффект. Так, интенсивный свет растворяет в себе декоративное убранство, если оно недостаточно крупных размеров, делает поверхность плоской, размывает осязаемые границы. А локальная подсветка незаменима, когда надо обрисовать колонны, пилоны. Изящно скользящий луч делает видимым даже то, чего вы, возможно, не заметите в пасмурный день, когда гаснут светотени. Используем мы и комбинированные подсветки, особенно на церквях и колокольнях.

Опыт открывает новые способы, такие, как световая графика, когда ярко обрисовываются основные контуры здания или на грубую поверхность проецируются цветные слайды. Мы научились создавать различные полихромные или цветовые иллюзии на безликих плоскостях. Жизнеспособной оказалась идея «визуальной реконструкции» (тоже наш термин) исторических силуэтов — шатров, куполов, шпилей, фронтонов, башен. Создается новая световая панорама ночного города, в котором не только «светло как днем», но еще, помимо витринных нижних этажей, видны его масштабы, его достопримечательности, его красоты. Она носит адресный характер и может быть в любом городе своей, неповторимой, только ему присущей.

Разумеется, осуществить это можно только при двух условиях: сначала программа основных композиционных и свето-технических параметров, затем — обеспечение координированных действий всех осветительных систем.

Художественный образ вечернего города строится по законам градостроительного искусства. Затем — обеспечение координации всех осветительных систем. Свет подчеркивает историческое ядро и основные ансамбли города, обрисовывает заповедные зоны, характерный ландшафт. Мы уже вправе говорить и о стиле освещения. От него зависит психологическая атмосфера города, его «визуальные вечерние охранные зоны». Там не может быть места ничему чужеродному, противоречащему дневному облику застроек.

С помощью архитектурного освещения можно достичь многого, лишь бы жизнь не повернула вспять и наши мечты, и наши разработки.

Беседу вела Гортензия Владимирова
[Журнал «Вести Союза архитекторов России», N1 (5), апрель 2000 г.]