Zemstroyplan.com

Красота города получается не от отдельных построек, а от всего присущего ему стиля. Нам хотелось бы, чтобы едва определимый словами, но тем не менее живой и яркий стиль Петербурга … не пропал бесследно, а проник во всю нашу теперешнюю жизнь», — писал Александр Бенуа в 1902 году на страницах журнала «Искусство».

Сдержанный, строгий, элегантно-консервативный, построенный на классической гармонии и тонкой поэтике стиль объединяет город, людей, события и эпохи. Общий тон задают ясные линии, пространство, вода, фасады северных палаццо, точно найденный масштаб и согласованность каждой детали городского ансамбля, но это — широко известный парадный портрет города. Более глубокий психологический его образ обязательно будет включать квартал — своеобразное воплощение петербургского стиля. Плотный, как монолит, с торжественным строем фасадов, колодцами дворов и тоннелями арок, квартал составляет основной массив исторического центра, вносит порядок в стройный городской пейзаж.

Петербург — интроверт. Внешний холодноватый облик скрывает страстную душу, склонность к мистификации, пафос и отчаяние. Душа Петербурга, несомненно, упрятана в глубине кварталов. Они — хранители истории города. Зададимся вопросом: где явственнее выражен дух и стиль — на фасаде города или во внутреннем мире его старых кварталов? Знаток Петербурга Г. К. Лукомский еще в 1913 году отметил, что «полное изучение художественного быта, вкусов, эстетики и вообще той атмосферы, в которой зарождалось и пышно расцветало все прекрасное Старого Петербурга, возможно с особой легкостью в этих кварталах». Они «крепче хранят ту жизнь быта и искусства минувших времен, которая не может быть перенесена ни в какие музеи».

Отношение к кварталам менялось вместе с развитием мегаполиса, эволюцией градостроительных и эстетических концепций, архитектурных стилей, общественной и философской мысли. В XVIII веке «образцовое» устройство усадебных владений воплощало идеальный дух регулярности, разумной красоты, патриархального уклада. Вместе с уплотнением застройки и изменением ее социального статуса мир за фасадами кварталов приобретал все более отчужденный, трагический характер, становясь нелицеприятной изнанкой столичного ансамбля, воплощением меркантилизма и социальной несправедливости.

«Серебряный век» наделил петербургский квартал таинственным, мистическим смыслом. В то же время архитекторы создали новый мир роскошных курдонеров, анфилад, дворов-бульваров. Всеобъемлющая эстетизация, свойственная модерну, особенно ярко и полно проявилась в жилых комплексах начала XX века, обогатив стиль Петербурга бесценным опытом.

Практика реконструкции 1960—1980-х годов нанесла серьезный удар по самой душе петербургского квартала. Последствием разуплотнения и санации (при всей позитивности социальных задач) стала утрата традиционного облика и исторической памяти. Аморфные, пустынные пространства, голые брандмауэры, чахлые газоны — таков печальный итог комплексной реконструкции. Теперь и это история.

Сегодня для петербуржцев квартал — любовь и боль, ностальгия по утраченному и источник вдохновения. Но все острее ощущение трагедии от того, что Петербург стареет и разрушается. Болезнь центра тяжела и глобальна. Это гибнущие памятники архитектуры, катастрофическое состояние инженерных коммуникаций, несовершенство транспортной системы, жилищная проблема. Наконец, это деградация, упадок старых кварталов. Процесс не могут скрыть ни косметически подновленные фасады, ни единичные показательные пешеходные зоны, отданные бизнесу и туризму.

Из 600 кварталов, расположенных в центре города, ни один, даже с большой долей снисходительности (а она Петербургу вообще не к лицу), нельзя отнести к разряду благоустроенных, отвечающих современным требованиям комфорта и высоким критериям города с мировой славой. Что там мрачный образ «Петербурга Достоевского»? Сегодняшние трущобы повергли бы в ужас человека той эпохи. И это — на пороге третьего тысячелетия, в непосредственной близости от Дворцовой площади, Невского проспекта, Адмиралтейства. Но пессимизм и негативные эмоции не созидательны. Несмотря на тяжесть обстоятельств, в Петербурге идет поиск преодоления кризиса, эффективных путей сохранения и модернизации градостроительного наследия. Несомненным приоритетом, конечно, является спасение памятников архитектуры. Однако даже при успешной реставрации и проведении локальных мероприятий по благоустройству выздоровление центра будет мнимым, пока объектом преобразования не станут рядовые кварталы — самые массовые и конфликтные объекты центра. Работа с ними требует высочайшего мастерства, а главное — чувства души и стиля Петербурга. Задача состоит в выборе дифференцированной стратегии реанимации кварталов, исходя из их внутреннего потенциала — структурных особенностей, исторической ценности, социального статуса, инвестиционной привлекательности.

Среда квартала — живой организм, не подвластный жесткому регулированию и абсолютной воле архитекторов. Городская традиция, бытовой уклад, стиль жизни под натиском современных динамичных процессов ушли «в подполье», в глубь кварталов, упорно сопротивляясь внешнему стрессу. Социум квартала неоднороден по своей природе и плохо поддается ранжированию. Квартал объединяет и сближает обитателей, обеспечивает как неформальные, так и вынужденные контакты, создает конфликтные ситуации и сам же их гасит. Это ценное качество, которое не должно исчезнуть.

Функциональная инфраструктура квартала — фантастическая по своей сложности, внутренней логике и одновременно парадоксальности. Она складывалась длительно, постепенно, и ее нарушение под самым благовидным предлогом — введение формальных правил, зонирования, регламента — может дать негативные результаты.

Строение кварталов многообразно как в пределах границ, так и в различных частях и уголках центра. Группировка корпусов, размер и конфигурация дворов, взаимосвязь пространств, внутриквартальный ландшафт имеют свой местный колорит: на Адмиралтейской стороне он иной, чем на Васильевском острове или Петроградской стороне, другой, чем в периферийных районах центра. Типологический подход, обоснованный научными исследованиями, не заменит тщательной работы с уникальной фактурой каждого квартала.

Атрибуты прошлых эпох — фрагменты усадеб XVIII века, строгие, но уютные дворики пушкинских времен, темные лабиринты доходных домов, романтичные творения модерна определяют особый генетический код кварталов. В работе с этим драгоценным сплавом важно не утратить качеств каждого компонента, не разрушить историческую связь, сделать более звучной (но не репрезентативно-навязчивой) полифонию времен и стилей.

Исключительное значение кварталов для центра города очевидно. Жилая среда, резерв развития центрообразующих функций, объект культуры и туризма, непосредственный контекст памятников архитектуры, наконец, заповедный фонд городских традиций и стиля такова их реальная и потенциальная роль. Она требует целостной и гибкой системы методов сохранения, обновления, приспособления.

Ни реставрация, ни безликий капремонт, ни редкие конкурсы на лучшее благоустройство квартала, ни радикальная модернизация с пассажами, атриумами и подземными гаражами не могут дать результата, если во главу угла не будет поставлен «Стиль Петербурга» во всем богатстве его содержания.

Итак, поиск ведется неспешный, обстоятельный, детальный. Результаты его пока незримы, но потенциал высок. И в этом тоже «петербургский стиль». Научное обоснование, профессиональная культура, преемственность архитектурной школы в сочетании с благоприятными экономическими и политическими условиями, верится, дадут долгожданные плоды.

Конец столетия, и хочется надеяться, что начало третьего тысячелетия станут знаменательным историческим моментом в судьбе города и его важнейшей частицы — квартала.

Автор: Елена Козырева, кандидат архитектуры
[Журнал «Вести Союза архитекторов России», N 2-3 (4), август 1999]